В сталинские времена за якобы антисоветские деяния давали соответствующую статью с формулировкой «десять лет без права переписки», что на самом деле означало верную смерть. По какой-то странной ассоциации об этом вспомнилось во время проведения V Форума национальных кинематографий стран СНГ и Балтии в 2001 году, когда прошло как раз десять лет жизни вне СССР: мы словно уже «отсидели» данный срок, запрещающий возврат в былую эпоху. Но фактически оттуда и не выходили, поскольку до сих пор продолжаем нести на себе бремя прежнего советского опыта, всё еще мыслим и чувствуем так, будто живём, например, в 60-е годы. Не туда ли обращена, хотя бы косвенно, киргизско-казахская картина «Брат мой, шёлковый путь» (оригинальное название - «Золотой фазан») Марата Сарулу, которая была впервые показана именно на том самом киносмотре в 2001-м.
Бывший шёлковый путь спустя века превратился в «железную паутину», по которой проносятся поезда, где представлены различные версии житейских и национальных судеб. Но только автор не удерживается, с одной стороны, от «чернухи» в изображении людских пороков, а с другой, впадает в несомненную декларативность, противопоставляя мудрого аксакала, который якобы знает единственно верный путь, и заплутавшего в жизни художника, кого выбросили, к тому же, с поезда. И режиссёр, к сожалению, проходит мимо необычного сюжетного поворота, когда можно было бы ещё образнее столкнуть две реальности и два времени, сделав мальчика, пока лишь желающего стать художником, тем самым «проезжим живописцем», которым ему, видимо, суждено быть с течением лет.

Другое название: "Золотой фазан".